Между похотью и любовью (СИ) - Вайс Виктория

— Господи, какая же ты неуклюжая, — едва сдерживая гнев, произнесла её мама, и тут же сменив тон на слащавое сюсюканье, продолжила, забрав малыша к себе. — Иди к бабушке, мой маленький. Не плачь, сейчас твоя мамочка успокоится и даст тебе молочка. Не плачь.

— А ты оказывается ещё и манипулятор, — вздохнула Лена, — хорошо, сейчас помою руки и будем кушать.

Пока шло кормление, Светлана Владимировна сидела на кухне, и помешивая чай, задумчиво смотрела в окно. Не шла у неё из головы та ночь, когда она в последний раз видела Сергея. Нет, она не винила себя в том, что сделала, и была уверена, что по-другому не могла поступить. Шуму тогда было очень много. Говорили разное, версии были одна нелепей другой, но большинство сходилось на том, что он стал жертвой бандитских разборок. Приходил следователь и к ней, поскольку свидетели показали, что она несколько раз бывала у Сергея Владимировна в доме. Но в тот самый вечер её никто не видел, она вошла и вышла через задний двор, где не было охраны, и в спальне вроде бы всё убрала. Так что со следователем разговаривала спокойно, на вопросы отвечала подробно, периодически мастерски всхлипывая, всё-таки не последний человек в её жизни был, и тот поверил, да и какие у неё могли быть мотивы.

Страсти понемногу улеглись, и даже в местной светской хронике и криминальных новостях тема убийства Сергея Ивановича почти не поднималась, и Светлана Владимировна, пока Лена была беременна, ни разу о нём не упомянула. И вот теперь, на тебе — где мой отец…

— А ты что, всё это время телевизор не смотрела и газет не читала? — решительно произнесла она, когда дочь закончила кормление.

— Ты о чём?

— Об отце твоём.

— А что я должна была увидеть или прочесть? Чем он так знаменит, что о нём должны все говорить?

— Ты, действительно, ничего не знаешь? — удивилась Светлана Владимировна.

— И счастлива этим.

— Он умер, — тихо сказала Светлана Владимировна, ожидая какой-то бурной реакции дочери.

— Прекрасная новость, — спокойно отреагировала Лена.

— И тебе его не жалко?

— Ни капельки.

— И тебе не интересно, что и как, почему это случилось, кто его убил.

— Его убили?

— Да.

— Какая замечательная новость. Прости меня, мама, я знаю, что у тебя были к этому человеку чувства, но тому кто это сделал, я бы с удовольствием пожала руку. Он мой герой.

У Светланы Владимировны словно камень с души свалился. Это был именно тот ответ, который она хотела услышать от дочери, за поруганную честь которой она отомстила, и не было у неё никакого сожаления о содеянном, только горечь от того, что счастье оказалось таким недолгим и таким призрачным. Лучше бы его вообще не было.

— Пойду я, дочь, — сказала она, набрасывая на печи пальто, — завтра рано вставать. Ты не психуй, корми Стасика по часам и следи за подгузниками. После работы зайду, принесу вкусненького. Я там котлетки тебе пожарила и борщ сварила.

— Спасибо, ма. Прости, что нагрубила.

— Я всё понимаю. Ты меня тоже прости. До завтра.

И Светлана Владимировна ушла, но вечером следующего дня Лена не дождалась её; телефон не отвечал, на работе сказали, что она вообще не приходила. Положив Стасика в коляску, она отправилась к маме домой. С трудом втиснувшись в лифт, и выйдя на нужном этаже, замерла перед дверью родительской квартиры. Две белые бумажные полоски с печатями, наклеенные на замки, не просто испугали Лену, они словно ножом полосонули по сердцу. Она с трудом устояла на ногах.

Дверь соседней квартиры приоткрылась, и в проёме показалась голова бабы Мани.

— А Светку, то арестовали, — прошамкала она беззубым ртом.

— Как арестовали?

— Да как… Приехали с автоматами, дверь сломали, железки на руки ей надели и увели.

— За что?

— А я знаю за что. Понятой Люба с третьего этажа была. Может чего и знает. Я то здеся стояла.

— Баба Маня, посмотрите за Стасиком, а я сбегаю вниз.

— Давай, милая, беги, я присмотрю.

Лена мчалась вниз, перескакивая через две ступеньки, боясь лишь одного, не застать тётю Любу, но та оказалась дома, и увидев кто пришёл, тут же изменилась в лице.

— Ну и чего припёрлась? — грубо спросила она.

— Мне сказали, что вы понятой были… Почему маму арестовали?

— Убийца она, — не подбирая слов ответила тётя Люба.

— Что вы несёте! Какая она убийца?!

— Тебе виднее должно быть. Одна же семейка…

— Куда её увезли, вы знаете?

— А тебе разве не звонили?

— Может и звонили… У меня телефон всё время выключен, чтобы Стасика не разбудить.

— Ох и дура же ты, Ленка, — вздохнула соседка, и развернувшись, потянула дверь на себя.

— Вы уходите? — недоуменно спросила Лена.

— Стой здесь, я сейчас адрес тебе принесу.

— Может я зайду?

— Здесь стой! Нечего шастать по чужим квартирам, — грубо ответила тётя Люба, и захлопнув дверь, клацнула замком.

Через минуту дверь скрипнула и упёрлась в цепочку, в образовавшийся проём высунулась рука с клочком бумажки.

— Следователя зовут майор Соловьёв. Он тебе всё расскажет. Иди с богом отсюда.

Лена брела по улице даже не слыша как орёт в коляске ребёнок. Дома, не раздевшись, она уселась на диван, чтобы накормить Стасика, тот жадно вцепившись в её грудь, но через несколько секунд снова истерично заплакал. Она потрогала сухой сосок — молоко пропало. Лена металась по комнате, не понимая, что делать. Наконец она схватила телефон, пытаясь дрожащей рукой попасть на нужный номер.

— Наталья Андреевна, миленькая, приезжайте ко мне. Беда! Маму арестовали… Стасик орёт… У меня молоко пропало… Умоляю, приезжайте!

После этого она набрала номер Димы:

— Ты можешь приехать? Мне очень нужна твоя помощь. Я сейчас с ума сойду…

Первым примчался Дима с Терезой, но кроме слов утешения, они ничем не смогли помочь, от их бессмысленного галдения и беготни Лене становилось только хуже. Звонок в дверь на мгновение прервал всё нарастающую истерику. Дима открыл дверь, и долго смотрел на стоящую в коридоре симпатичную женщину.

— Это вы? — наконец произнёс он, отходя в сторону, чтобы она могла войти внутрь.

— Мы снова на «вы», — сделав вид, что обиделась, произнесла Наталья Андреевна.

— Столько времени прошло…

— И ты успел всё забыть?

— Ну что… вы… Прости… те…, — Дима перешёл на шёпот, — можно я буду на «вы». Здесь моя девушка, и мне не хочется, что бы она знала…

— Не переживай, Димочка, она ничего не узнает, — Наталья Андреевна провела пальцем по его щеке, — а ты так похорошел…

Из комнаты выбежала Лена.

— Как хорошо, что вы пришли.

— Ну я не только пришла, я ещё принесла кое что, — и она достала из сумки несколько баночек с детским питанием, — будем переходить на искусственное вскармливание. Ничего в этом страшного нет.

— Наталья Андреевна, вы мой ангел, — Лена обняла её и зарыдала. — Что мне делать?

— Давай, для начала, накормим маленького, а потом подумаем.

Стасик не сразу взял соску, кривился, отворачивался, но в конце концов сдался, с удовольствием высосал всю бутылочку, и тут же уснул. В доме наступила тишина, и все перебрались на кухню.

— Вот адрес. Вы сходите со мной к следователю? — обратилась Лена к Наталье Андреевне.

— Давай попьём чайку, успокоимся, обсудим детали. Дима, ты сможешь со своей девушкой посидеть, пока мы будем в милиции?

— Наверное…, — ответил Дима, и посмотрел на Терезу, та утвердительно кивнула. — Посидим, конечно.

— Простите, девушка, нас не представили.

— Тереза.

— Очень приятно. Ты знаешь как готовить смесь для малыша?

— Я видела как вы делали. Думаю, что смогу и сама.

— Если что — на банке есть подробное описание.

— Разберёмся, не переживайте, — вмешался в разговор Дима.

— Леночка, пошли. Только приведи себя в порядок и постарайся больше не реветь. Это не помогает.

— Хорошо. Я сейчас, — всхлипывая произнесла Лена.

Майор Соловьёв моментально распорядился выписать пропуск и встретил Лену и Наталью Андреевну на лестнице.